Старший из семи сыновей Емельянова отсидел два лагерных срока. Двое были расстреляны в лагере. Двое погибли на фронте. Еще один "затерялся на просторах Родины". А сам Николай Емельянов после лагеря и ссылки нищенствовал у стен музея, занявшего его собственный дом, и так и не понял, в чем его вина.

Зимой 1935 года в особый лагпункт Мариинского отделения Сиблага приехала столичная комиссия из высоких чинов НКВД во главе с Абрамом Беленьким, ранее возглавлявшим личную охрану Ленина. Их задачей было проверить, как содержатся "враги народа", осужденные за КРТД и КРЗД – контрреволюционную троцкистскую деятельность и контрреволюционную зиновьевскую деятельность.

Когда комиссия делала обход лагеря, из толпы заключенных вышел вперед один человек. Кто он такой, знала вся страна – питерский рабочий Николай Емельянов, прятавший Ленина в Разливе в 1917 году. А глава комиссии Абрам Беленький был лично знаком с Емельяновым и, конечно же, не мог его не узнать.

Что происходило дальше, описал другой заключенный Сиблага – создатель коммунистической партии Палестины Иосиф Бергер. Он познакомился с Емельяновым еще на этапе, а в лагере они спали на соседних нарах в бараке.

Из книги воспоминаний Иосифа Бергера "Крушение поколения":

"Когда члены комиссии выходили из барака, дорогу им преградил Емельянов.

– Хочу задать вам один вопрос, – сказал он им.

– Пожалуйста, в чем дело?

– Почему я тут?

Члены комиссии переминались с ноги на ногу, в замешательстве переговаривались о чем-то между собой. Все они, конечно, знали, кто такой Емельянов.

– А вы не знаете? – спросил наконец один из них.

– Не знаю, – ответил Емельянов. Голос его дрожал. – Не знаю и до часу своего смертного не узнаю, за что меня сюда посадили.

Члены комиссии оттолкнули его и вышли из барака".

Емельянов выжил в лагере и после смерти Сталина смог вернуться в родной Сестрорецк. К тому времени и Абрам Беленький, и все остальные члены столичной комиссии уже давно сгинули в сталинских чистках. Погибли и пятеро из семи сыновей Емельянова, которые когда-то помогали прятать Ленина, готовили ему еду и доставляли письма. А его внуки смогли добиться реабилитации лишь через 90 лет после того, как Ленин пришел к власти.

"А вот этот не выдаст?"

Николай Емельянов был лишь немного младше Ленина: он родился 20 декабря 1871 года в семье потомственного оружейника Александра Емельянова. В 11 лет пошел работать на Сестрорецкий завод, где работал отец. Отслужив четыре года в армии, женился на Надежде Леоновой, отец которой работал на том же заводе.

– Николай Александрович стал отличным слесарем-механиком, его наравне с инженерами включали в экспертную заводскую комиссию, – рассказывает Ксения, двоюродная правнучка Николая Емельянова. – Когда рабочие Сестрорецкого завода создали социал-демократическую организацию, он вступил в нее одним из первых. В 1904 году стал членом РСДРП. С началом революции 1905 года организовал на заводе боевую дружину, возглавил ее штаб. Тогда же, в один из осенних дней 1905 года, познакомился с Лениным. Они несколько часов обсуждали доставку оружия, которой занималась заводская дружина. Николай Александрович, получив от завода участок земли, построил на нем два дома и сарай. В одном из домов он сразу же сделал специальный двойной фундамент, куда прятал вынесенное с завода оружие. Ленин, которому он рассказал о разработанной им схеме, охарактеризовал Николая Александровича как "лучшего и надежнейшего питерского рабочего".

В 1906 году Емельянова арестовали и выслали за "политическую неблагонадежность" в Новгородскую губернию, где он провел три года под гласным надзором полиции. Вернувшись в Сестрорецк, снова устроился токарем в инструментальную мастерскую завода.

После февральской революции, в июле 1917 года, Емельянова избрали в фабрично-заводской комитет РСДРП. И тогда же получил задание, которое навсегда изменило судьбу и самого Емельянова, и всей его семьи. 20 июля Временное правительство выдало ордер на арест наиболее видных большевистских руководителей. Емельянову, как опытному подпольщику, поручили спрятать двоих – Ленина и Зиновьева.

– О том, что происходило дальше, знал каждый советский школьник, – рассказывает сотрудница музейного комплекса в Разливе Татьяна Смирнова (имя изменено из соображений безопасности). – Сначала Емельянов спрятал Ленина на чердаке сарая. Дело в том, что два своих дома Емельяновы сдавали на лето дачникам, а сами ютились в сарае. На чердаке этого сарая Ленин и принял решение о начале вооруженного восстания. Но жить в сарае было, во-первых, неудобно: приходилось делить пространство с семерыми сыновьями Емельяновых, младшему из которых на тот момент было всего 3 года. А во-вторых, дачники могли увидеть Ленина и донести властям, ведь объявления о розыске печатались во всех газетах. Поэтому Емельянов придумал хитроумный план: он решил выдать Ленина за косца, нанятого в Финляндии. Арендовал сенокос на противоположном берегу озера и построил там шалаш, в котором и поселился Ильич в парике соломенного цвета. Именно в таком виде эту историю знали советские школьники. Никакого Зиновьева в ней уже не было.

Емельянов и сам поселился на сенокосе вместе с 13-летним сыном Колей. Подростку поручили ловить рыбу, собирать сучья, разводить костер, разогревать еду и кипятить чай. Но главной его задачей было зорко наблюдать за окрестностями. При приближении посторонних Коля ухал совой, чтобы Ленин и Зиновьев успели взяться за косы или спрятаться.

Старшие сыновья Емельянова, 15-летний Кондратий и 17-летний Саша, получили другое задание – привозить на лодке со станции газеты и письма, а также доставлять к шалашу товарищей по партии, навещавших Ленина и Зиновьева. А жена Емельянова Надежда Кондратьевна каждое утро привозила вождям большевиков готовую еду. Она понимала, чем рискует семья, но во всем поддерживала мужа, потому что и сама была большевичкой: вступила в ВКП(б) всего на два года позже него – в 1907 году.

Из книги Мариэтты Чудаковой "Рассказы про Россию":

"Рассказывали, что Ленин, показывая на маленького Гошу, пошутил: "А вот этот не выдаст?" На что жена Емельянова Надежда Кондратьевна серьезно ответила: "Нет, он уже видел на своем коротком веку обыски жандармов. Если сказать, что папку повесят, язык отрежь – не скажет".

… Ленин понимал, что Емельянов рискует и собою, и детьми, но, когда заводил об этом разговор, слышал в ответ: "Что там, Владимир Ильич! Это честь для меня".

В августе, когда зарядили дожди и жить в шалаше стало холодно, Емельянов помог переправить Ленина и Зиновьева в Финляндию. Прощаясь, Ленин пообещал, что ни партия, ни он сам никогда не забудут, чем обязаны Емельянову, и сдержал слово.

Из книги воспоминаний Иосифа Бергера "Крушение поколения":

"Ленин был до конца своей жизни глубоко благодарен Емельянову. В семье Ленина к Емельянову относились, как к родному. У Емельянова был постоянный пропуск в Кремль, и если случалось, что он подолгу не давал о себе знать, то Ленин или Крупская посылали узнать, в чем дело. В таких же близких отношениях были с Емельяновым и члены семьи Зиновьева".

"Можно и должно использовать для чистки авгиевых конюшен"

В ночь большевистского переворота Николай Емельянов вместе со старшими сыновьями охранял Смольный. В 1921 году участвовал в подавлении восстания в Кронштадте. А с конца 1921 года по рекомендации Ленина был командирован за границу – бороться с воровством и саботажем служащих Народного комиссариата внешней торговли.

Из рекомендательного письма Ленина:

"Я лично знаю Николая Александровича очень хорошо и уверен, что этого товарища, абсолютно честного, преданного коммуниста с громадным житейским, заводским и партийным опытом можно и должно использовать для чистки авгиевых конюшен воровства и саботажа заграничных чиновников Внешторгбанка".

В 1922 году в журнале "Красная летопись" были впервые опубликованы воспоминания Емельянова о том, что происходило в Разливе в июле 1917 года. В статье под названием "Таинственный шалаш" автор честно и без прикрас рассказал, как прятал Ленина и Зиновьева.

– Емельянов не понимал, что, хотя Ленин был еще жив, историю уже начинали переписывать, – говорит доктор исторических наук Анатолий Муравьев (имя изменено из соображений безопасности). – Сразу после смерти Ленина в 1924 году были опубликованы воспоминания Серго Орджоникидзе, в которых всячески подчеркивалась роль Сталина в июльских событиях 1917 года. Орджоникидзе "вспомнил", что дважды посещал Ленина в Разливе по личному указанию Сталина. Показательно, что ни Емельянов, ни Крупская, ни другие мемуаристы ни разу не упоминали о его визитах. А после 1924 года из событий в Разливе исчез второй главный герой – Зиновьев, о нем вообще перестали упоминать. С гипсового слепка барельефа работы скульптора Виктора Синайского, подготовленные для будущего памятника "Шалаш", Зиновьева попросту скололи. Отныне Ильич официально остался в Разливе в полном одиночестве. Когда сарай Емельянова стал музеем, на чердаке установили одинокую "историческую" кровать, на которой Ленин никогда не спал.

В 1925 году Емельянов вернулся в СССР, поселился в Москве, работал заместителем управляющего Рособозтреста. В 1932 году вышел на пенсию и был признан персональным пенсионером. Но заслуженный отдых продлился недолго. Емельянов давно перестал считаться благонадежным – он несколько раз высказывался в защиту Зиновьева. А что еще страшнее, ходили слухи о том, что он хранит экземпляр так называемого "завещания Ленина", в котором вождь мирового пролетариата подверг резкой критике Сталина и других членов Политбюро. Но никто не решался тронуть известного на всю страну героя революции до начала массовых репрессий, причиной которых объявили убийство Сергея Кирова.

16 декабря 1935 года арестовали второго сына Емельянова – Кондратия. 20 декабря пришли за страшим – Сашей. Братьев обвинили в том, что они являются членами "контрреволюционной зиновьевской группы". А 1 января 1935 года пришли и за их отцом: посреди ночи затолкали в машину, не позволив даже одеться. Через месяц, в феврале, был арестован и третий сын Емельянова, помогавший прятать Ленина в Разливе, – тот самый Коля, что разогревал вождю еду и ухал совой при приближении посторонних.

Николая Емельянова обвинили в том, что он состоял в контрреволюционной организации и "распространял к.-р. клеветнические слухи о партруководстве". В его деле было также отмечено, что он является отцом "осужденных активных участников зиновьевско-троцкистской к.-р. организации – Емельяновых Кондратия Николаевича и Александра Николаевича". Емельянова обвинили и в том, что он укрывал Кондратия от ареста в своей квартире в Москве. А при обыске в этой квартире была найдена самая страшная улика – завещание Ленина.

Николая Емельянова пытали, сутками не давали спать, но он отказался подписать признание своей вины. "Дед неоднократно рассказывал, что должен был сгинуть в тюрьме, и даже удивлялся, как остался в живых, – вспоминал Николай Емельянов, сын Александра Емельянова. – Несколько раз его забирали из камеры ночью и говорили, что везут расстреливать. Вывозили за город и открывали дверь машины. Ждали, что он выйдет на улицу и побежит, для того чтобы выстрелить в спину. Дед не выходил, так как чувствовал, что это провокация".

В январе 1935 года Кондратий и Александр Емельяновы в составе группы из 77 человек были осуждены на 4 года лагерей за причастность к убийству Кирова, которого не видели ни разу в жизни, и за принадлежность к "контрреволюционной зиновьевской группировке". 31 марта 1935 года Особое совещание при НКВД СССР признало их отца виновным в контрреволюционной деятельности и приговорило по ст. 58 п. 10 УК РСФСР к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. В тот же день к 4 годам лагерей был приговорен и третий сын – Николай.

"Я не могу быть врагом народа никогда"

Емельянова отправили по этапу в Мариинское отделение Сиблага. Его соседом по вагону-теплушке оказался Иосиф Бергер. Уехав из СССР, он напишет книгу воспоминаний о том, что пережил за 22 года сталинских тюрем и лагерей, и одним из ее героев станет Николай Емельянов.

Из книги воспоминаний Иосифа Бергера "Крушение поколения":

"Заключенный этот был высок, широк в плечах, с обветренным лицом, седобородый и с детскими голубыми глазами. На нем была косоворотка, кепка, брюки, заправленные в сапоги, фамилия и имя его показались мне сначала незнакомыми: Емельянов Николай".

В Мариинском отделении Сиблага, где заключенные строили самый крупный водочный завод в стране, Емельянова, несмотря на почтенный возраст – 64 года, назначили на общие работы.

Из воспоминаний Иосифа Бергера:

"Разместили нас в бывших закутах для скота. Скот угнали, но, кроме этого, ничего не сделали для того, чтобы обратить закут в жилище для людей. Полов не было, нары стояли на утоптанном снегу.

… Нас будили в шесть часов утра и выгоняли на работу в семь, с обычным наставлением: "Шаг вправо, шаг влево – стреляем без предупреждения!"

Мы работали на строительной площадке, где намечалось сооружение спиртоводочного завода. Мы корчевали деревья, прокладывали дороги, копали ямы под фундаменты. Возвращались в наши "жилища" вечером, ужинали и ложились спать в десять часов. Нас разбили на бригады по 25 человек в каждой, выбрали бригадиров. Бригадиром нашей бригады, после ожесточенных споров между разными политическими "фракциями", стал Емельянов. Емельянову полагалась более крупная пайка хлеба, и ему дозволялось работать меньше других. Однако он решил работать, как и все, чтобы облегчить нам труд".

Бергер оказался соседом Емельянова и в лагерном бараке. Двое заключенных сдружились и делились друг с другом самыми сокровенными мыслями.

Из воспоминаний Иосифа Бергера:

"Емельянов много говорил о своем прошлом, старался предсказать, что ждет нас в будущем. То, что мы увидели на пересылке, дало нам первое, но ясное представление о великом множестве заключенных и о колоссальном количестве лагерей, разбросанных по всей Сибири. Теперь мы уже не могли тешить себя иллюзией, что за редким исключением все это были "враги народа".

Как-то ночью Емельянов разбудил меня и спросил, что скажет мировой пролетариат, когда узнает о происходящем. Сквозь сон я пробормотал, что все это – недоразумение, которое скоро разъяснится. Такой была линия заключенных-партийцев.

– Мне вы этого не говорите, – сказал Емельянов, – Мы-то с вами знаем, что происходит!"

Через несколько месяцев в Сиблаге побывала столичная комиссия во главе с Абрамом Беленьким.

Из воспоминаний Иосифа Бергера:

"После инспекции условия в лагере немного улучшились. Некоторые стали получать посылки. Емельянову приходили посылки и письма от Крупской и от сестры Ленина, Марии Ульяновой. В одном из своих писем Крупская писала: "Хотелось бы сделать для вас больше! Но мы не можем".

Летом Емельянов заболел. Лагерное начальство, относившееся к нему с уважением, хотело освободить его от работы, но он отказался".

– Вероятно, именно Крупская посоветовала Емельянову написать письмо Сталину. Скорее всего, она же подсказала, как нужно правильно расставить акценты, говоря о событиях июля 1917 года. Разумеется, никаких упоминаний о Зиновьеве больше и быть не могло. Теперь историю "последнего подполья Ильича" нужно было подавать исключительно как личную заслугу товарища Сталина, – рассказывает Анатолий Муравьев. – Емельянов постарался представить все в нужном ключе, но справиться с этой задачей как следует не смог. По стилистике письма очевидно, что ни врать, ни льстить этот прямолинейный человек не умел.

Из письма Емельянова Сталину от 1 июня 1935 года:

"Оставаясь большевиком, преданным руководимой Вами партии рабочего класса и не видя для себя других путей, осмеливаюсь обратиться к Вам лично с просьбой дать мне возможность освободиться от дальнейшего лишения меня свободы и снять с себя позорное обвинение к.-р. деятеля, морально убийственно действующее на меня…

Прошу Вас, тов. Сталин, остаток моей жизни посвятить по силам, волю руководимой Вами партии Ленина так же преданно и самоотверженно, как я в 1917 г. организованное Вами последнее подполье Ильича, данным Вами партийным приказом, лично скрыть вождя пролетарской революции В.И. ЛЕНИНА от озверевшей буржуазии...

Глубоко извиняюсь, что я со своим маленьким делом отнял у Вас драгоценное время, посвященное Вами на великое дело построения счастливого человеческого общества".

– Вероятнее всего, это письмо не дошло до адресата. Резолюции Сталина на нем нет. Емельянов обращался и к Берии: "Я не прошу о снятии с меня судимости в виде помилования, я прошу реабилитации и восстановления меня в родной партии, которая воспитала меня с детского возраста, без которой я не могу существовать, я не могу быть врагом народа никогда. Хочу умереть только коммунистом, этого я заслужил и заслуживаю перед нашей партией, перед народом. Прилагаю характеристики на меня, которые были даны лично В.И. Лениным и Н.К. Крупской". На этом письме резолюция есть – Берия написал "Отказать". Тем не менее в 1937 году приговор Емельянову был смягчен: заключение в лагере заменили ссылкой в удмуртский город Сарапул. Можно предположить, что это заслуга Крупской, не перестававшей хлопотать о Емельянове все время его заключения, – полагает Анатолий Муравьев.

"Свою судьбу считал просто досадной ошибкой…"

Узнав, что муж освободился из лагеря, жена Надежда тут же поехала к нему. В 1941 году Емельяновы получили разрешение покинуть место ссылки и перебрались в Омск, где поселился отбывший 4-летний срок старший сын Александр. Но началась война, город очищали от "ненадежных элементов", и Емельяновых выслали за 101-й километр. Николай Емельянов смог устроиться на работу в Ситниковском совхозе под Омском, где своими руками построил новый дом. В нем и выросли внуки – Нина и Николай, дети старшего сына Александра.

– После того как Емельянов стал "врагом народа", список участников июльских событий в Разливе был пересмотрен еще раз. Теперь из него вычеркнули не только Зиновьева, но и самого Емельянова. Так, о нем нет ни слова в публикации газеты "Известия" от 16 июля 1937 года о "последнем подполье Ильича". Освободившись из лагеря, Емельянов попытался восстановить справедливость, но для этого ему пришлось пойти на компромисс с совестью, – отмечает Анатолий Муравьев.

В 1946 году был опубликован новый вариант воспоминаний Николая Емельянова, приведенных в соответствие со сталинским "Кратким курсом истории ВКП(б)".

– В отредактированной версии событий появился Дзержинский, якобы также навещавший Ленина в Разливе. А главное, теперь Емельянов писал, что "несколько раз был у него тов. Сталин", с которым Ленин подолгу обсуждал все ключевые решения. Это было очевидной ложью. Сегодня достоверно установлено, что ни Сталин, ни Дзержинский ни разу не посещали Разлив в июле 1917 года, – поясняет Анатолий Муравьев. – Само решение спрятать Ленина в Разливе в новой версии тоже было полностью отдано Сталину. Емельянов пишет, что именно Сталин "своей проницательностью пришел к неоспоримо правильным выводам – сберечь мозг и сердце революции". Тогда же в экспозиции музея появилась картина "В.И. Ленин и И.В. Сталин в Разливе" кисти Петра Розина. А на стене была сделана надпись из бронзы: "Сталин спас для партии, для нашего народа, для всего человечества драгоценную жизнь Ленина, решительно высказавшись против явки Ленина на суд контрреволюционеров".

Лишь после смерти Сталина Емельяновы наконец-то смогли вернуться из ссылки в родные края. Жить им было негде: оба дома и исторический Сарай отошли к музею. А возвращение живых свидетелей исторических событий стало неприятным сюрпризом и для местных властей, и для сотрудников музея.

Из воспоминаний Николая Емельянова:

"С дороги увидал сарай и дом. И снова беспокойство: пустят ли? Во дворе столпотворение. Молодой экскурсовод заканчивал: "Если бы герой Емельянов не спас вождя от охранки, Великая Октябрьская революция могла и не случиться". На застекленной веранде родного дома пили чай музейные работники. Мы с Надеждой Кондратьевной поднялись на крыльцо, но экскурсовод вежливо объяснил, что выставка на сегодня закрыта.

– Постойте… Мы же и есть… Емельяновы.

– Не шутите так, товарищ Емельянов погиб на фронте как герой, – пожурил меня комсомолец".

Родные и знакомые отказались дать приют "врагам народа". Лишь одна старушка-соседка разрешила пожилой паре поселиться в курятнике размером в три раза меньше, чем сарай, где когда-то прятался Ленин, позволила разбить огород. Тем, что на этом огороде выросло, старики и питались.

Из письма Николая Емельянова Никите Хрущеву, написанного в 1953 году:

"На что я сейчас жалуюсь? Не дают спокойно дожить оставшиеся годы. Ведь мне 81 год, не могу же я жить до 100 лет! Я имел два дома и на летнее время сдавал их детским яслям, что являлось моим существованием. Пенсия у нас небольшая, всего 500 рублей (после денежной реформы 1961 года – 50 рублей. – прим. СР). А на 500 рублей нам не прожить, ведь мы кое-как таскаем ноги. Много денег уходит на лекарства, ведь мы больше лежим, чем ходим. А ведь Ленин говорил, что мы будем на государственном обеспечении. Меня часто на публике спрашивают, как я живу, как обеспечен, и я никогда не жаловался на свою жизнь и всегда отвечал, что хорошо. А что я сейчас скажу? Ко мне и сейчас приезжают люди, просят поделиться воспоминаниями о нахождении Ленина в Разливе. Я с ним кушал из одной тарелки. Жена варила пищу, а мы на костре ее разогревали. Жена много продала в то время … из своего приданого, стараясь лучше накормить Ленина, но Владимиру Ильичу никогда об этом не заикнулась, да и сам я никогда и никому не говорил об этом… В 1935-м врагами народа в лице Ягоды я был арестован. Каких только статей мне не приписывали! Применяли невыносимые методы следствия, не давали спать. ... Отобрали исторические дома, которые я с женой построил на своем горбу..."

На запрос из Москвы первый секретарь Ленинградского горкома и обкома партии Василий Адрианов ответил кратко: "Считаю оставление семьи Емельяновых в Разливе нецелесообразным".

Все, чего удалось добиться Емельянову, – это восстановления в партии. А когда в 1954 году он получил сообщение о реабилитации, то разволновался так, что надолго слег с обширным инфарктом. К тому времени Емельянов уже пережил смерть пятерых сыновей, но не смог перенести признания государства в том, что его семья была репрессирована без всякой вины.

В 1954 году старший сын Емельяновых Александр отбыл второй лагерный срок и приехал в Разлив к отцу. Брать на работу "врага народа" никто не хотел. От нищенского существования семью Емельяновых спас лишь счастливый случай.

– В 1956 году Советский Союз собрался посетить с официальным визитом президент Югославии Иосип Броз Тито. Он выразил желание увидеть шалаш Ленина в Разливе и встретиться с человеком, который укрывал Ильича, – рассказывает Татьяна Смирнова. – Советско-югославские отношения, разорванные при Сталине, тогда только начали восстанавливаться, и Хрущев распорядился во всем идти навстречу пожеланиям Тито. Ленинские места экстренно привели в порядок. Улицу, на которой расположен музей в Разливе, назвали именем Емельянова. А ему самому срочно вернули персональную пенсию и наградили орденом Ленина. Заодно посоветовали не распространяться ни о собственном лагерном сроке, ни о репрессированных сыновьях. Высокую награду получила и Надежда Кондратьевна – ей вручили орден Трудового Красного Знамени. А еще семье разрешили поселиться в одном из двух домов, принадлежавшим им до революции.

Из воспоминаний внучки Нины, дочери старшего сына Емельянова Александра:

"Только благодаря Тито нашей семье и вернули дом, где я доживаю свои дни. А чтобы все было по закону, дед задним числом отписал музею остальную собственность. Разочаровался ли он в советской власти? Вслух он ее никогда не критиковал, а свою судьбу считал просто досадной ошибкой…

Музейные работники пригласили деда работать электриком. И наша семья постепенно к выставке приобщилась: мать работала сторожем, отец – дворником. А когда приходили посетители, Николая Емельянова иногда звали показаться на крыльцо, как иллюстрацию к экскурсии. Но тут он уже не долго прожил – опять сердечный приступ…"

Персональным пенсионером Емельянов пробыл недолго, всего два года. Он умер 13 августа 1958 года. Надежда Кондратьевна пережила мужа на три года и скончалась в 1961 году.

"Под истошный крик мамы отца вывели из дома…"

Верность Ленину и его идеям дорого обошлась не только самому Емельянову, но и его сыновьям. "Счастливее" остальных репрессированных братьев сложилась судьба самого старшего, Александра, родившегося 20 ноября 1899 года.

Александр вступил в ВКП(б) сразу победы Февральской революции, в марте 1917 года. 3 апреля вместе с отцом встречал вернувшегося в Россию Ленина на станции Белоостров. Во второй раз увидел вождя большевиков 4 июля, когда вместе с отцом и братом Кондратием слушал его выступление с балкона дворца Кшесинской. А 10 июля стал дозорным в "последнем подполье Ильича".

25 октября, в ночь большевистского переворота, отряд Красной Гвардии, в который вступил Александр, охранял Смольный. В октябре 1920 года по личной рекомендации Ленина он был принят на кавалерийские курсы. Отслужив в Красной Армии, вернулся в Сестрорецк, стал директором лечебного хозяйства Сестрорецкого курорта.

Александра арестовали через несколько дней после младшего брата Кондратия – 20 декабря 1934 года по обвинению в контрреволюционно-террористической деятельности. "Сотрудники НКВД нагрянули ночью, – рассказывала Нина Александровна, дочь Александра Емельянова. – Люди в военных шинелях будили спящих ударом тыльной стороны винтовки в живот. Не позволив одеться, выводили на декабрьский мороз, заталкивали в машину и увозили. По словам мамы, меня, десятимесячную, пытались вырвать у нее из рук. Но она прижала ребенка к груди и не отпускала даже в изоляторе".

16 января 1935 года, в тот же день, что и брата Кондратия, Особое совещание при НКВД СССР приговорило Александра к 4 годам исправительно-трудовых лагерей. Весь срок заключения он провел в Воркутинском отделении Ухтпечлага. Работал слесарем в механической мастерской при железнодорожном депо. Был освобожден 8 февраля 1939 года.

Дочка Нина впервые увидела своего отца, когда ей было пять лет. Семья поселилась в Омске, там на свет появился брат Нины – Николай. Он тоже рос без отца: в 1942 году Александр ушел на фронт и воевал до победы, был дважды ранен. После демобилизации год отработал в Нижнем Тагиле на оборонном заводе, выпускавшем танки. И лишь в 1947 году смог вернуться к семье и родителям, в Ситниковский совхоз под Омском.

В 1949 году Александра арестовали во второй раз. "В нашу дверь снова постучали ночные "гости" из НКВД. Под истошный крик мамы отца вывели из дома… Мы думали, что больше его никогда не увидим…" – вспоминала дочка Нина.

26 мая 1951 года все то же Особое совещание при МГБ приговорило Александра по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР к 10 годам лагерей строгого режима за антисоветскую агитацию. В приговоре говорилось, что Александр Емельянов "восхвалял жизнь крестьян-единоличников, опошлял постановления ЦК ВКП(б) и советского правительства о единых государственных нормах, высказывал неверие в исход борьбы корейского народа за свою независимость и предсказывал победу американских империалистов, клеветал на советскую демократию".

В начале 1953 года определением Военной коллегии ВС СССР наказание Александру было снижено до 5 лет лишения свободы. Но лишь после смерти Сталина в 1954 году он смог выйти на свободу и вернуться к семье в Разлив. 12 марта 1958 года был полностью реабилитирован. В 1965 году признан пенсионером союзного значения. В 1970 году награжден орденом Красной Звезды.

"Однако в местном райкоме Александра Николаевича очень недолюбливали и журналистов к нему старались не допускать, потому что выдавал "государственную тайну": и экскурсантам, которые бесконечно осаждали "сарай", и моим коллегам непременно напоминал: "А ведь Владимир Ильич в шалаше коротал дни и ночи в компании с заклятым "врагом народа" Григорием Евсеевичем Зиновьевым…" И вообще критиковал местные порядки…" – писал журналист Лев Сидоровский, которому удалось лично познакомиться с Александром Емельяновым. Умер он в 1982 году.

– Дети Александра Николаевича Нина Александровна и Николай Александрович, полный тезка своего дедушки, выросли с клеймом "врагов народа", – рассказывает двоюродная правнучка Николая Емельянова Ксения. – Они годами добивались, чтобы их тоже признали жертвами политических репрессий и реабилитировали. Потому что деда и отца реабилитировали в хрущевские времена, а их нет. Они категорически не хотели до самой смерти носить клеймо "врагов народа". Сами ничего сделать не смогли, пришлось нанимать адвоката, судиться. Лишь в 2007 году, за месяц до 90-й годовщины Октябрьской революции, получили удостоверения, что они тоже являются жертвами политических репрессий. Получали со слезами на глазах. Сказали, что сделали это в память обо всех Емельяновых, погибших в сталинских лагерях. Не думаю, что они стали бы прятать Ленина, если бы понимали, во что выльется победа его партии. Если б знали, как все обернется, даже на порог бы не пустили...

Кондратий Емельянов, родившийся в 13 января 1901 года, стал членом ВКП(б) в 17 лет, в 1918 году. В 1921 году по личной рекомендации Ленина его приняли в Военно-инженерную академию. Окончив ее, он работал военным инженером сначала в Сестрорецке, а потом в Москве.

Из письма Ленина Э.М. Склянскому, заместителю председателя Реввоенсовета республики, от 3 марта 1921 года:

"Я лично знаю Кондратия Емельянова и всю семью Емельяновых (из лучших питерских рабочих-большевиков "старой гвардии") и потому прошу Вас ... исполнить просьбу тов. Кондратия Емельянова и дать соответствующее распоряжение".

В 1927 году Кондратия исключили из партии как активного участника зиновьевской "Новой оппозиции". 18 июня 1928 года его арестовали в первый раз – за антисоветское выступление. Однако 5 сентября дело было прекращено, Кондратия освободили. Выйдя на свободу, он работал помощником главного инженера Мосжилстройсоюза.

Во второй раз Кондратия арестовали 16 декабря 1934 года. Под пытками он признался, что прятал в доме на станции Разлив "завещание Ленина" и архив зиновьевской организации. Меньше чем через месяц, 16 января 1935 года Особое совещание при НКВД вынесло приговор – 4 года исправительно-трудовых лагерей.

Заключение Кондратий отбывал в Ухто-Печерских лагерях, работал на нефтепромысле. Летом 1937 года попытался бежать из лагеря, был схвачен и осужден еще раз. Ровно через 3 года после первого приговора, 16 декабря 1937 года тройка УНКВД Архангельской области приговорила Кондратия по ст. 58-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Его расстреляли 20 февраля 1938 года. Полностью реабилитировали 8 февраля 1958 года.

Сергей, родившийся в 1903 году, погиб первым из всех семерых братьев Кондратьевых. После революции он вступил в комсомол и добровольцем отправился на фронт. Служил в Курсантской бригаде Котовского и был смертельно ранен при штурме Перекопа. Умер в госпитале в Таганроге в 1920 году, когда ему было всего 17 лет.

Николай, родившийся в 1905 году, окончил рабфак при Политехническом институте, был командирован в Германию для обучения на кинооператора. В 1928 году его отозвали из-за границы. Жил в Москве, работал на метрополитене.

Его арестовали в феврале 1935 года. Был осужден в один день с отцом – 31 марта 1935 года. Особое совещание при НКВД СССР приговорило Кондратия к 4 годам ИТЛ. По этапу его отправили на Колыму, в Севвостлаг. Уже в лагере приговор пересмотрели. 5 сентября 1937 года тройка УНКВД по Дальстрою приговорила его по обвинению в "контрреволюционной троцкистской деятельности" и созданию троцкистской организации "Боевой коллектив" к высшей мере наказания. 22 сентября 1937 года Николая расстреляли. 12 апреля 1956 года он был реабилитирован.

Судьба Анатолия, родившегося в 1907 году, осталась загадкой. Как и отец, он работал на Сестрорецком заводе. В 1929 году уехал на крупную стройку пятилетки и пропал без вести. Родители пытались его отыскать, но все, чего они добились, – это официального ответа со словами "Затерялся на просторах Родины".

Лев, родившийся в 1911 году, – единственный из всех братьев, кому удалось прожить долгую жизнь. Еще до начала Большого террора он переехал в Москву, стал токарем высокого разряда. С началом войны ушел на фронт, воевал рядовым 27-й зенитной артиллерийской дивизии. Дошел до Берлина и вернулся в Москву, работал токарем в НИИ обрабатывающей промышленности.

Самый младший, Георгий, родившийся в 1914 году, в партию не вступал, работал простым шофером. Его арестовали позже всех остальных братьев – в 1938 году. Три года он провел в тюрьме. С началом войны получил разрешение добровольцем уйти на фронт. Погиб 29 августа 1944 года в Румынии.