Вечером в этот день Ганц собрал ключевых партийных активистов на встрече в Zoom, к которой присоединился и Айзенкот, чтобы попрощаться. Там они вместе спели «Мы поклялись друг другу в минуту слабости, что если это закончится, то мы закончим это красиво». Да, это правда. И именно так они хотят выиграть выборы.

Перед этим Айзенкот стоял перед телекамерами и делал заявление. У него не было телесуфлера. Он не репетировал. В то утро, когда его люди попросили его провести репетицию, он отказался. У него была встреча в больнице «Шиба», где скоро отделение получит имя Галя, его сына, который погиб в Газе, и имя друга Галя —  Эяля Берковича, который погиб вместе с ним. Эти два воина, один светский из Герцлии, а другой — религиозный сионист из Иерусалима, сражались вместе и вместе пали. Для Айзенкота это было гораздо важнее, чем провозглашение своей политической независимости.

Он говорил от души. Он немного заикался, немного запинался, немного останавливался, чтобы поразмыслить. Он, конечно, также использовал свой привычный анализ ситуации и свой «государственный подход». Он, который потерял сына на войне, все еще длящейся, вообще не упомянул Галя. Он довольствовался «будем достойны павших».
 

Его харизма не изливалась с экрана. Его улыбки были смущенными. Не высокий, не стройный, не впечатляющий, но Mensch. Достойный человек. После десятилетий знакомства я могу засвидетельствовать: редкий человек, прямой как отвес, честный, настоящий патриот Израиля. Он — история успеха «второго Израиля», родился в Тверии и вырос в Эйлате, сын репатриантов из Марокко, который никогда не жаловался. Он предпочитал добиваться успеха.

Он идеальный негатив Биньямина Нетаниягу. Нет никого в Израиле, кто поймал Гади Айзенкота на лжи. Так же, как нет никого, кто поймал Биньямина Нетаниягу на правде.

Когда его интервьюировала Илана Даян после гибели его сына и спросила, стремится ли он к посту премьер-министра, Айзенкот ответил, что это «не актуально в данный момент». Не в год траура. На этой неделе ему снова задали этот вопрос, и на этот раз он ответил по-другому. Да, я могу руководить. Я был начальником Генштаба, я был министром, я могу занимать любую должность в государстве.
 

Но он не требует, не просит и не указывает цели. Он отправляется в путь, чтобы «создать руководство, достойное Государства Израиль». Вот как он это определяет, и когда Айзенкот что-то определяет, это не махинация. Это определение. Он сделает все, что сможет.

Айзенкот мог бы уже договориться о втором месте у Нафтали Беннета. Согласно опросам, они вместе дают правящую партию. Но он здесь не для того, чтобы извлекать выгоду или стричь купоны. Он также мог бы остаться в кнессете. Кроме Матана Кахана, Айзенкот имел возможность собрать еще несколько депутатов, не только из «Государственного лагеря», чтобы выйти с ними из первоначальных фракций и создать новую фракцию. Он отказался и от этого.

Он вернул мандат, как и Матан Кахана. Он мог бы дождаться перерыва в работе кнессета. Или более подходящего момента, чем сразу после победы над Ираном. Но все это его не интересует. Его интересует только само дело. «Тот, кто ищет другого Биби, — сказал мне один из его людей, — не должен искать его в Гади. Гади — это нечто другое».

Переговоры между ним и Ганцем об обещанной «демократизации» в «Государственном лагере» провалились. У него не было шансов с самого начала. Ганц основал «Государственный лагерь». Ганц стоит там уже семь лет, на него нацелена вся машина по производству яда другой стороны. И не только. На Ганца нападают со всех сторон, то, что он переживает от своих собственных (бывших) избирателей, еще раз демонстрирует причину, по которой левоцентристы снова и снова проигрывают.

«Ненависть к Ганцу», которая стала патологическим явлением именно среди его потенциальных избирателей, — это низший вид пуризма. Даже если он совершил ошибку, дважды присоединившись к Нетаниягу, кто-нибудь может себе представить, что он совершил эту ошибку по личным, политическим или популистским причинам? Конечно, нет. Он сделал это (первый раз с Габи Ашкенази и второй раз с Айзенкотом) из любви к стране и полной уверенности, что он здесь не для того, чтобы спасти Нетаниягу, а для того, чтобы спасти Израиль. И даже если он был неправ, это не делает его демоном.

Ганц не собирался отдавать свою партию Айзенкоту. Они оба это знали. Айзенкот не собирался продолжать служить номером два у Ганца в ситуации, когда он не верил, что в таком составе они могут победить. И поэтому их пути разошлись.

В последней отчаянной попытке спасти ситуацию близкий Айзенкоту Ронен Манелис встретился со стратегическим советником Ганца Моше Теумимом. Теумим уже видел все в израильской политике. Манелис видит это сейчас. Теумим предупредил его о возможности того, что если Гади уйдет, то уйдет в политическую пустыню и исчезнет, ​​что и произошло с его предшественниками.

Манелис, прежде чем расстаться, сказал ему что-то вроде того: «Я не разбираюсь в рекламе, но я понимаю Айзенкота. 7 декабря его сын Галь погиб, и что-то изменилось. Гади во второй раз связал свою судьбу с государством Израиль. Он не уйдет из политики. Он здесь, чтобы остаться, вы его неправильно оцениваете. Он посвятит свою жизнь фразе «будем достойны». Да он не харизматичен, не красноречив, у него нет Твиттера и телесуфлера, и он смущен и иногда стесняется, но это то, что есть, и не так уж мало людей хочет именно этого сейчас».

Как это выглядит с точки зрения Ганца? То же самое, только наоборот. В окружении Ганца хвалят Айзенкота: «Нет таких людей, не существует. Что-то вроде Хили Трупера, только в звании генерал-майора». Было ясно, что будет прощание, говорят они, но у них есть и надежда: «Он вернется». Как та баллада о человеке, покидающем кибуц.

У Ганца отвергают утверждение, что Айзенкот ушел из-за праймериз. Это, по их мнению, всего лишь предлог. Даст ли ему Беннет праймериз? Даст ли ему Лапид праймериз? В конце концов, здесь есть разногласия, говорят они.

Айзенкот хочет объединений, он никого не исключает, он говорит и о Яире Голане, и о Лапиде, и о Либермане, и обо всех. Ганц уже был в этом фильме. Он объединялся. Он вступал в соревнование и не победил. Он думает иначе. Он считает, что партия, которая принесет несколько мандатов со стороны Биби, решит исход выборов. Так что он, возможно, не будет премьер-министром, но он может быть тем, кто склонит чашу весов. В пользу какой стороны? Здравомыслящей стороны.

Давайте перейдем к другим игрокам. Начнем с Нафтали Беннета. Он пожертвует почку, чтобы Айзенкот оказался с ним, на втором месте. Те, кто окружает Беннета, убеждены, что партия, в состав руководства которой входят Беннет и Айзенкот, будет правящей партией. В любом раскладе. Они пытаются подчеркнуть то, что у них общего: оба они патриоты, стоящие за государственные интересы. Политические разрывы неглубоки. Оба — люди слова, которые умеют ценить дружбу и соглашения. Они буквально созданы, чтобы служить друг другу.

Яир Лапид думает иначе. Лидер оппозиции считает, что итог выборов зависит от решения Нафтали Беннета. Если Беннет пойдет в центр и возьмет Айзенкота, он увеличит количество своих мандатов, но сократит мандаты, которые придут к нему справа. Поэтому он проиграет выборы. С другой стороны, если он поймет, что сокровище находится справа, а естественное место Айзенкота не рядом с ним, есть шанс победить.

Лапид не говорит об этом вслух, но есть вероятность, что он согласится уступить первое место в «Еш атид» Айзенкоту. Вопрос в том, заинтересован ли Айзенкот в этом месте и считает ли он, что можно создать что-то широкое из платформы Яира Лапида. Ответ будет дан позже. Мы еще не упоминали имя Авигдора Либермана. Тот, кто недавно поднялся в опросах, единственный политик, который полностью свободен от концепции поддержки ХАМАСа, заплатит высокую цену за партию Беннета, когда она будет создана.

В отношениях Либермана и Айзенкота были трудные времена, когда один был министром обороны, а другой — начальником Генштаба, но между ними есть взаимное уважение, и они сходятся во взглядах по многим вопросам. Это сочетание также может принести удивительные результаты. У Либермана довольно много голосов левоцентристов, и Айзенкот может увеличить их. У Либермана также довольно много голосов справа, Айзенкот не должен их отпугивать. Это звучит как сватовство с потенциалом.

Бен Каспит, Walla, И.Н. На фото: Яир Голан, Бени Ганц, Яир Лапид. Фото: Оливье Фитусси