Лиля Брик ненавидела ее. Изящная красавица, которую специально подобрали для Маяковского, чтобы он «отвлекся», неожиданно стала играть в его жизни слишком важную роль.

Татьяна Яковлева родилась в 1906-м, в Петербурге. Отец – замечательный инженер и архитектор, дедушка – балетмейстер знаменитой Мариинки, а тетя – оперная звезда… С самых первых дней жизни Татьяна была окружена известными людьми. И, конечно, ни в чем не знала нужды! Когда в разгар Первой мировой развелись ее родители, девочка могла оказаться в США (туда эмигрировал отец). Но мать наотрез отказалась отпускать дочь за океан.
 

— Я выхожу замуж, — заявила она, — отчим Тани – человек с деньгами и связями. Я не вижу, почему она должна уезжать из России.

Деньги растаяли после 1917 года. Фармацевтическая фабрика, принадлежащая отчиму Тани, была национализирована (а сам отчим вскоре скончался от болезни и тревог). Из роскошного особняка семья переместилась в две комнаты. Чтобы заработать на кусок хлеба, Таня стала… выступать. Она читала стихи, стоя на улице, и ей бросали какие-то копейки. Иногда – оставляли немного еды.

— Надо уезжать, — твердила мать.

И горько сожалела, что когда-то не отпустила Таню.
 

По счастью, им помогли родственники – в 1925 году Яковлева оказалась в Париже. Хорошенькая девушка, безупречно говорившая по-французски, нашла работу в шляпной мастерской. Затем ее позвали демонстрировать одежду, ведь русские модели были в большой моде! Княжны, графини, дочери миллионеров, не стесняясь шли на такой заработок.

В прежние времена подобный труд посчитали бы унизительным и неподходящим. Но голод был сильнее принципов. Далеко не все эмигранты, как князь Феликс Юсупов, могли похвастать, что смогли увезти с собой часть богатств…
 

…Владимир Маяковский собирался совершить кругосветное путешествие, выступать в разных странах, но доехал только до Франции. У него был ворох поручений от Лили Брик. Она жаждала чулки и украшения, а еще «автомобильчик». В пожеланиях, записанных на листке четким ровным почерком, было особенно отмечено: только не как у Айседоры Дункан! Автомобиль стоил танцовщице жизни.

Была у Маяковского и другая цель – встретиться с Элли, со своей американской возлюбленной, которая родила от него дочь. Эту девочку он видел считанное число раз в жизни, но ее фотография стояла на его письменном столе.
 

Подозревая, что Элли сможет нажать на нужные пружины, Лиля сходила с ума в Москве. Дочь! У ее Щена (так он нередко подписывал письма) больше не было детей. Ребенок мог поменять все, ради него Маяковский мог уехать в США. А что тогда бы осталось Лиле? На что ей жить, если Брики существовали только, благодаря поэту?

— Ты должна помочь, — инструктировала Лиля свою сестру.

И сестра, жившая в ту пору в Париже, согласно кивнув, положила телефонную трубку. Маяковского следовало отвлечь. Ему надо было подобрать красивую куколку, на которую он положит глаз временно. А потом… конечно же, вернется к Лиле! Возвращаться надо было лишь к ней!

Встреча с Элли и дочерью состоялась. Ради этого Маяковский метнулся в Ниццу. Но, повидав давнюю возлюбленную, понял, что чувства угасли. Они провели ночь в одном отеле, но после этого поэт уехал обратно во французскую столицу. Там-то, едва сойдя с перрона, Маяковский и встретил Татьяну Яковлеву.

Подстроенное знакомство всколыхнуло в нем бурю чувств. Татьяна была хороша, она была знакома с его творчеством, и она воплощала все качества, которые ему так нравились: изящная, холодноватая, «из бывших».

Сложность заключалась в том, что Татьяна была простужена и кашляла. Когда Маяковский провожал ее домой, то в такси укрыл ей ноги своим пальто.

«С этого момента я почувствовала к себе такую нежность и бережность, не ответить на которую было невозможно», — позже писала Татьяна.
 

Надежды на легкое увлечение не оправдались. Он влюбился неистово, что перестал писать Лиле. Лишь две недели спустя отослал короткую телеграмму, что автомобиль куплен. Сухо, сдержанно, как будто чужой. Все его время, все его мысли, занимала Татьяна Яковлева.

«Это была замечательная пара. – говорили те, кто видел их. — Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица — высокая, стройная, под стать ему. Маяковский производил впечатление тихого, влюблённого. Она восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом».
 

Он должен был уехать в декабре 1928-го. Весной следующего состоялась новая встреча. Маяковский настойчиво звал Татьяну в Москву, она отказывалась возвращаться в Россию. Для нее все в этой стране было уже чужое. Именно это стало главной преградой, а потом возникли сложности с оформлением новой визы… После отъезда Маяковского Татьяна получила от него цветы, что породило целую городскую легенду.

Якобы каждый месяц, в один и тот же день, Яковлева продолжала получать цветы от Маяковского. Он оплатил доставку на много лет вперед. И даже когда его не стало, цветы продолжали приносить. А в годы Второй мировой они даже спасли Татьяне жизнь – она их продавала и на это жила.
 

Это неправда.

Маяковский оплатил цветы разово, ни о каких многолетних букетах и речи не было. Во-первых, у него не было столько свободных денег перед отъездом, во-вторых, ни одна цветочная фирма не подтвердила этого факта (а уж он бы вошел в историю, не сомневайтесь!), в-третьих, Татьяна не нуждалась. Она вышла замуж за виконта дю Плесси. А полгода спустя ее красивое лицо опухло от слез – она узнала, что Маяковского не стало.

Бертран дю Плесси не был особенно богат, но он занимал хорошую должность во французском МИДе. Виконт получил назначение в Варшаву, куда вскоре перебрался вместе с женой. Говорили, что Татьяна дю Плесси – самая красивая француженка в тогдашней Польше. Что было, конечно, неправдой. Никакой француженкой Татьяна не была. Она носила французское имя, но родилась русской.

В сентябре 1930 года родилась дочь виконта и Татьяны, названная Франсиной. А потом все как-то пошло наперекосяк. Бертран решил вернуться на родину и отказался от поста в Польше. В Париже его жена открыла собственную мастерскую по пошиву шляпок и постоянно перемещалась по городу – она сама рекламировала собственный товар.

Дело шло на лад, но мужа это нисколько не радовало. Виконтесса, по его мнению, могла вести себя скромнее. А совершенно разладились их отношения после того, как внезапно вернувшаяся домой Татьяна застала мужа с горничной.

Они не стали разводиться, просто разъехались в разные квартиры. А еще год спустя произошла авария.

Она не помнила всех подробностей. Скользкая дорога? Она неправильно прочла знак? Очнулась Татьяна уже в клинике, с перебинтованным лицом и руками. Ей сообщили, что собирали ее нос и лоб буквально по крупицам. Что потребуется еще много месяцев лечения. И красавица, которая всегда была в центре внимания, долго рыдала.

Тридцать опeраций! После завершения последней, после восстановительного периода, Татьяна срывала бинты, с исступлением. С надеждой. Было сделано невозможное, и в зеркале она увидела красивую уставшую женщину. Но другую. Это было чужое лицо. Казалось, что в тот момент ее жизнь изменилась навсегда.
 

Лето 1938-го она проводила на юге Франции, с дочерью.

— Можно пригласить вас? – раздался мягкий голос.

Его звали Александром Либерманом. Он был моложе Татьяны на шесть лет, сын эмигранта, художник и скульптор. Богема! Влюбленность мужчины была такой очевидной, что виконтесса не стала препятствовать. Лучше быть любимой, чем безнадежно любить самой.

Для Франсины этот человек стал настоящим отцом. Он сам возил ее в школу и в свободное время читал книги, рассказывал о выдающихся людях прошлого. С Бертраном дочь почти не общалась, у виконта не было интереса к ней. Поэтому, когда началась Вторая мировая, Татьяне не пришлось ничего обсуждать с мужем: они с Алексом и с Франсиной сели на корабль и уехали в Нью-Йорк.

 

Уже на американском берегу Татьяна узнала, что овдовела – Бертран сел в английский самолет, который немцы сбили над Ла-Маншем. Так что в США не возникло препятствий для нового брака. Тем более, что Алекс давно сделал предложение любимой…

Им надо было начинать с нуля. Татьяна пошла по пути, который хорошо знала – предложила свои услуги в шляпной мастерской. Вскоре головные уборы, которые она создавала, стали носить звезды Голливуда и Бродвея. Хорошую рекламу Татьяне сделала Марлен Дитрих: она первая «распробовала» шляпки от Татьяны дю Плесси (так звучало привлекательнее) и рассказала о них других модным дамам.

Алекс, который и прежде успешно занимался съемками и знал толк в моде, устроился в издательский дом, который занимался выпуском глянца. Его безупречный вкус, знания во многих сферах, позволили ему выстроить головокружительную карьеру: от помощника редактора до первого человека в знаменитом Конде Наст.

Франсина была поручена хлопотам няни, которая не всегда была внимательна к девочке. Татьяна – женщина с чужим лицом – спохватилась, когда у дочери нашли истощение. Ее практически не кормили! Как она могла не заметить этого? Татьяны Либерман (так ее теперь звали) почти не было дома. Франсина вспоминала:
 

«Ну, ты же знаешь, — говорила мне мать, собираясь на очередной приём, на премьеру, на вернисаж, в гости, словом, туда, куда детей не берут, — ты же знаешь, что всё это абсолютно необходимо для нашей карьеры… И до конца её жизни… у нас не было ни одного душевного движения. Мы кружили вокруг друг друга, как две львицы…С ней я всегда надевала маску молчания».

Франсина прикрывала возникшую трещину между собой и матерью показными улыбками. Выходила к гостям всегда нарядная, словно куколка. Ее осыпали комплиментами, а мать гордо улыбалась. Впоследствии девочка выросла и написала биографию о Татьяне и отчиме, назвав ее весьма показательно: «Они».

Гостями Либерманов были сплошь знаменитости: Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Кристиан Диор, Пабло Пикассо, Сальвадор Дали, Владимир Набоков, Иосиф Бродский, Михаил Барышников. Их загородный дом в Коннектикуте называли «Страна Либермания», и там же Татьяна прожила последние двадцать лет.

Говорила ли она о Маяковском? Очень часто. Читала его письма и стихи.

Ее не стало 28 апреля 1991 года. Алекс Либерман пережил жену на 8 лет. Он до последнего вздоха сохранял свой высокий пост в издательстве и успел всполошить публику одной знаменитой обложкой журнала: это он уговорил Деми Мур, ожидавшую ребенка, сняться «без покровов». После нее этот ход повторяли многие знаменитости, но придумал такой провокационный образ муж Татьяны Яковлевой. Той, которую любил Маяковский.