Наверное, нет на свете такого человека, который побывал бы в Яффо и не увидел там знаменитого яффского висячего апельсинового дерева, то цветущего и благоухающего головокружительным ароматом, то увешанного мелкими плодами, а то и первое и второе одновременно.
Видеть-то видели все – а о смысле и значении сего произведения современного искусства задумывался не каждый.
Висячий апельсин, а точнее «Парящее апельсиновое дерево» было придумано и создано скульптуром Раном Морином в 1993 году. Словно проклевывающееся из огромного яйца, дерево растет сквозь пролом в керамическом овальном горшке, подвешенном на прочных канатах за стены соседних домов. И смысла в этом дереве гораздо больше, чем могло бы показаться на первый взгляд.
Во-первых, апельсин. Почему апельсин? Тот же Ран Морин поставил в Иерусалиме оливы, а в Эйлате – акацию. У каждого из этих деревьев – и этих выборов – есть свое значение, свой код.
Когда-то слово Яффо было почти синонимом слову «апельсин». Утопающий в зелени и ароматах райских апельсиновых рощ, Яффо дарил миру прекрасные сочные, сладкие «китайские яблоки» (апельсин = «эпл Син»). Даже мы в нашем советском детстве на Новый год лакомились безумно вкусными «марроканскими» цитрусовыми, не подозревая – да особо и не интересуясь этим – что на самом деле выросли они в благословенной Святой земле израильской. И долго бы нам радовать мир этим экзотическим и полезным фруктом, кабы не заклятые друзья-арабы, в конце 70-х отравившие урожай апельсинов ртутью. Последующие за этим смерти европейских детей принесли Израилю огромные финансовые убытки, но в то же время вынудили его развернуться от аграрной экономики к экономике, основанной на интеллекте – в чем наша страна достигла небывалых успехов.
А вот так выглядит дерево если посмотреть на него с земли
Плоды у дерева не вкусные, так как дерево не привито. Само же растение заменяется раз в несколько лет, так как корни разрастаются и не помещаются в кадке.
В Яффо больше нет апельсиновых бескрайних рощ. Но апельсин как знак, как символ, как память – остался.
Не только история, но и философия волновали Рана Морина, когда он создавал свой парящий апельсин. Дерево в «яйце» еще раз напоминает нам, как год от года мы — существа, растущие в каменных резервуарах, скорлупе, оторванные от земли, от корней предков все дальше отдаляемся от природы, как рвутся меж нами связи, порой окончательно и бесповоротно.
В турецкие времена существовал закон, говорящий, что если у тебя растет дерево или куст, которые плодоносят, и неважно, кушаешь ли ты плоды или продаешь их — ты должен платить налог. Однако этот закон не распространялся на деревья и кусты, которые росли в кадках и горшках. Поэтому находились умники, которые ставили в своих дворах кадки, в которых росло несколько деревьев сразу, и ,таким образом, избегали уплаты налога. Вполне возможно Морина символизирует и этот исторический факт.
Есть еще один красивый образ, который видится в этой работе: еврейский народ, вырванный из своей земли, рассеянный по миру, но продолжающий жить и бороться, и приносить плоды.
В не очень длинной истории современного государства Израиля уже были деревья с корнем вырванные из земли и пересаженные в другое место (этим они очень сильно напоминают любого репатриировавшегося нового израильтянина). Почти сто лет назад Тель-Авив посетил Черчилль. Местные власти устроили ему встречу достойную его. Торжественный ужин был организован в ресторане «Казино Галей Авив», некогда стоявшем в начале улицы Алленби (там где сегодня пляж). Но была одна проблема — в молодом городе было очень плохо с озеленением. И тогда мэр Тель-Авива Дизенгофф велел выкопать деревья, растущие в других местах и привезти их к ресторану. Там эти деревья были просто вкопаны в песок безо всяких корней, ибо идея была такова — «пару дней простоят, а больше и не надо».
…после сытного и вкусного ужина, разомлевший Черчилль вышел из ресторана. Раскуривая сигару он прислонился к дереву, и оно, лишенное корней, не выдержало веса грузного премьер-министра и упало. Черчилль, разумеется, все сразу понял, и, обращаясь к Дизенгоффу, сказал: «Без корней, господин Дизенгофф, у вас ничего не получится».
Свидетелем этой истории был дед Рана Морина и он рассказал ее своему внуку. И очень может быть, что эта история тоже повлияла на идею создания парящего апельсинового дерева.
И потому надо нам держаться за землю, дабы, подобно Антею, не быть сломленным чуждыми силами, или подобно деревьям на улице Алленби не падать от малейшего ветерка; прирастать к этой земле нам, народу, который долгие годы был оторван от своих корней, что и символизирует эта экологическая скульптура.
lookatisrael.com
0
